В ночь после приезда мы отправились гулять. Окошко обменника, где мы меняли доллары на казахские тенге, было полность закрыто пластмассовой шторкой, только отверстие для денег открыто. Ты подходишь к такому обменнику и никогда до конца не уверен, что там кто-то есть, что все работает, а потом ты почему-то решаешься засунуть деньги в проем и следующее мучительное мгновение совсем не уверен, что тебе что-то вернется обратно. Мы решили, что это делается, чтобы народ всегда был в тонусе, всегда немного на нервах, чтобы знал цену денег и своего времени.

Несколько соображений о Алма-Ате.
Алма-Ата, это видно сразу, настоящий и богатый южный город. Невысокие светлые здания, повсюду деревья, раскаленный асфальт, все ездят в основном на дорогих иномарках, преимущественно белого цвета. Город чем-то похож на Севастополь, который стал богат, как торговая Одесса, но умудрился сохранить баланс между прелестью захолустного приморского города и модными кафе и бутиками. Но вот в чем опасная сторона этого чудесного зеленого города: когда ходишь по улицам и переулкам, тебя не покидает ощущение, что вот если сейчас свернуть за угол, там будет, там просто обязано быть море. Но моря здесь нет.
Зато вместо него здесь огромные, невероятные горы с покрытыми снегом верхушками. Москвичу совершенно невозможно поверить в такой вид: как же это вообще так, горы в городе? Фотография, с которой начинается эта запись, была сделана на балконе квартиры Маковецкого. Когда мы трое, уставшие с дороги, гулявшие по городу всю ночь, вышли в 6 утра покурить перед сном, то потеряли дар речи на мгновение. В рассвестной дымке на, казалось, расстоянии вытянутой руки простирались величавые скалы. Мне до сих пор кажется, что то был если и не сон, то точно фикция: будто кто-то растянул в съемочном павильоне фотообои.

Для того, чтобы здесь выжить, нужно запомнить Первое Правило Алма-Аты: зеленый свет вовсе не значит, что человек может спокойно переходить дорогу. Водители в Алма-Ате совершенно безумные. Маковецкий, например, водит так, будто это его последний день на Земле. Еще большая беда с общественным транспортом. Автобусы и тройллебусы, как и каждый уважающий себя казах (все из-за чудовищной жары), передвигается лениво и редко. Когда же ты, наконец, попадаешь в автобус, то понимаешь, что водитель, вероятнее всего, водительские права приобрел в наборе Хеппи Мил с картошкой фри и гамбурегром. Каждые три метра -- резкий тормоз, резкий старт, медленная езда, остановки не объявляют. Но самое удивительно то, что ты, тем не менее, в нужное место каким-то магическим образом попадаешь.
Все плакаты, названия училищ, ресторанов, заведений, все указатели, все биллборды и вывески написаны на двух языках -- казахском и русском. Исключение, почему-то, составляют лишь висящие на домах таблички с названием улиц.

Алма-Ата -- красивый и приятный глазу город. Здесь, правда, невозможно жить. С полудня до вечера невероятно жарко, а ввиду отсутствия моря, порой и вовсе безвыходно. Поэтому днем улицы пусты, только храбрые, отчаянные люди и владельцы иномарок с кондиционерами, выбираются наружу. Вечером весь город на улицах.
Что по-настоящему удивительно в Алма-Ате, так это казашки. Они невероятно красивы. Так красивы, что ты готов остаться жить в Алма-Ате. У всех ухоженная, чистая кожа, приятные улыбки. И даже если девушка не очень симпатичная лицом, то у нее в любом случае прекрасные ноги. Никогда, если честно, не видел в одном месте столько красивых, стройных женских ног. Это, на самом деле, удивительно, потому что здесь крайня жирная пища. Например, баранина. Может быть, это тот случай, когда плюс на минус дают плюс?
Зато мужчины крупные, грузные, двигаются медленно и нехотя. И я очень быстро понял, почему. Утром ты находишь в себе силы проснуться (тут такой воздух, что спишь, как убитый), зачем-то выходишь на улицу, покупаешь на "Зеленом базаре" (его торговые ряды изображены на карточках) свежий арбуз, ведро персиков, возвращаешься домой, готовишь баранину, ешь все это, садишься на балкон, закуриваешь сигарету и понимаешь, что это конец. Просто потому, что больше нет никакой возможности даже пошевелиться. На улице пекло, ты наелся и засыпаешь.

И тут ты, как инородний элемент, почему-то вдруг сваливаешься с болезнью, будто сам город, принимая тебя за вирус, пытается изгнать из своего тела. Кто болел летом, понимает, как нам тогда было паршиво. В общем, история про то, как мы втроем слегли с головной болью, температурой, кашлем и соплями, могла бы закончиться плачевно, если бы в дом не вернулась, наконец, Светлана, жена Александра. Светлана, бодрая женщина, сразу навела в доме порядок -- дала коту пинка, дала Александру таз черешни, нас накормила и, поколдовав, вручила нам по огромной кружке с приторно-сладко пахнущей оранжевой массой. Светлана велела нам выпить пойло, сразу лечь по койкам, захватив полотенца, и лечь спать. Ночью, обещала она, нас так перетрясет, что утром мы будем в состоянии копать траншеи и строить Великую Китайскую Стену. Если кто-нибудь читает эти записи, я прошу вас запомнить следующее: смесь из рома, аспирина, облипихового варенья, кипятка, меда и сахара -- чудовищная, неперевариваемая, чрезмерно сладкая до тошноты бормотуха.
Но, черт ее дери, помогает.

Завтра я расскажу как мы, спасенные чудо-снадобьем, отправились на алматинскую гору Кок-Тобе и гоняли на пластмассовых санках по рельсам по скоростью 50 км/ч.